Кто-нибудь из крымчан, ткните тупоголовую Поклонскую в это:

«Вместе с тем надо сказать, что последние двадцать лет события 2 марта 1917 г., связанные с отречением государя-императора, стали предметом ожесточённых споров и разного рода истерик, грубых политических подлогов и псевдонаучных спекуляций, в которых особо поднаторели нынешние горе-монархисты типа небезызвестных господ А.Б.Зубова и П.В.Мальтатули. В частности, один из упомянутых «историков», опубликовавший за последние годы немало «научных» исследований под звучными названиями «Николай II. Отречение, которого не было» (2010) и «Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II» (2012), не очень согласуясь с элементарной логикой, пытается убедить своих читателей и почитателей, в том, что: 1) император Николай II не отрекался от престола ни за себя, ни за своего сына цесаревича Алексея; 2) так называемый «Акт об отречении», как явствует из обстановки его «подписания», не был свободным выражением воли государя, а посему является ничтожным и недействительным; 3) более того, сам этот «Акт» является грубой фальшивкой, поскольку составлен вопреки каноническим образцам всех прежних императорских манифестов, адресован мифическому «начальнику штаба» неустановленной конторы заговорщиков, подписан карандашом и т.д.

Однако все серьезные историки, в частности профессор В.Ж.Цветков, легко и профессионально разбили все взаимоисключающие «аргументы» своих оппонентов касательно «Акта об отречении» Николая II и с юридической, и с источниковедческой точек зрения:
1) Рассматривая правовую основу «Акта об отречении» Николая II от престола никоим образом нельзя утверждать, что этот правовой документ стал «следствием насилия, обмана и иных форм принуждения в отношении государя», поскольку многочисленные свидетельства очевидцев, в том числе генералов Ю.Н.Данилова, С.С.Саввича и А.А.Мордвинова, а также собственноручные записи Николая II в его знаменитом «Дневнике» говорят о добровольности принятого им решения. Более того, этот факт подтверждает и официальный текст «Прощального слова к армии», написанный Николаем II и изданный начальником штаба Ставки генерал-адъютантом М.В.Алексеевым в форме Приказа № 371 от 8 марта 1917 г.: «В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые мною войска. После отречения мною за себя и за сына моего от престола Российского власть передана Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему…».
2) Подписанный Николаем II «Акт» никоим образом не нарушал и не искажал само существо российских законов ни в правовом, ни в нравственном, ни в «прецептивном» отношениях. Все действия государя-императора как «самодержавного монарха», наделенного законодательными полномочиями, находились в строгих рамках «Свода Основных законов Российской империи», в том числе его статей 4, 8, 10, 37, 38, 43 и 65. Например, отречение государя от престола предусматривалось статьями 37 и 38, которые прямо гласили, что «при действии правил о порядке наследия престола, лицу, имеющему на оный право, предоставляется свобода отрещись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании престола» и «отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратным». А статья 43 предоставляла Николаю II и право решать судьбу его несовершеннолетнего наследника цесаревича Алексея Николаевича, ибо прямо указывала, что «назначение правителя и опекуна, как в одном лице совокупно, так и в двух лицах раздельно, зависит от воли и усмотрения царствующего императора».
3) Составляя и подписывая «Акт об отречении», государь не нарушал и формального порядка его издания, поскольку этот документ был скреплен подписью министра Императорского двора и уделов генерал-адъютанта графа Б.В.Фредерикса. Согласно «Учреждения об императорской фамилии» (1797), все государственные акты, имевшие любое отношение к престолонаследию, скреплялись именно этим министром. При этом ни карандашная подпись государя на оригинальном экземпляре «Акта», позднее защищенная специальным лаком, ни цвет чернил или графита не делали этот документ недействительным и не меняли самой его сути.
4) Так называемая «шапка» «Акта об отречении», написанная на имя начальника штаба Ставки генерала М.В.Алексеева, легко объясняется тем, что к моменту отречения государя: а) Совет Министров де-факто перестал существовать, поскольку еще 27 февраля 1917 г. его глава князь Н.Д.Голицын прислал Николаю II телеграмму о коллективной отставке всех членов кабинета; б) председатель Государственного Совета И.Г.Щегловитов был уже арестован и заключён в Петропавловскую крепость; в) адресовать «Акт» на имя председателя Государственной Думы М.В.Родзянко, которая на тот момент по указу государя прервала свою сессию и находилась в подвешенном состоянии, противоречило всей логике законодательства и.д. В этой ситуации Николай II использовал свои полномочия Верховного Главнокомандующего и, опираясь на «Положение о полевом управлении войск в военное время», адресовал свой «Акт об отречении» именно начальнику штаба Ставки, поскольку согласно статье 45 «все распоряжения Верховного Главнокомандующего, объявляемые начальником штаба словесно или письменно, исполняются как повеления Верховного Главнокомандующего».

Евгений Спицын