Однажды лет десять назад мне срочно потребовался паспорт. Все документы я в этот момент удачно потеряла. Пришлось идти на поклон в милицию. В милиции велели обратиться в паспортный стол. Многозначительно добавили: попросите правильно, может, и помогут. Приуготовила я сумму в конверте и пошла. Сижу в коридоре, а из-за дверей дым коромыслом: вопли, истошный женский крик "пшел-нафиг-отсюдова-ветеран фигов"...
Поняла я, что и меня с конвертом запросто пошлют. Вошла с трепетом. Под столом сидели ноги лет сорока все в комариных укусах, снявши босоножки, с натертыми насквозь пальцами. А над столом торжествующая лет 30 брюнетка с длинными люминесцентными пластмассовыми ногтями.
Я сказала, откашлявшись: мол, нужен паспорт. Срочно. Она спросила: почему срочно? Я говорю: хочу ребеночка на море везти, сумку всю потеряла, загранпаспорт без российского не сделают и тп.
Тетка мрачно процедила: на чьи деньги на юг везешь?
Я кратко, но выразительно пересказала свою жизнь на тот момент.
Тетка почесала в голове ногтями и говорит: да-а, кругом сволочи, а не мужики.
Далее она поведала мне всю историю своих взаимоотношений с сыном-подростком, который, пока ее не было (?), стал наркоманом, тащит все из дома, жизни нет.
Говорила она все это со слезами на глазах. А потом вздохнула: вот так сидишь на работе - жрать хочется, и ведь никто не выслушает твой вой...
В глазах у тетки стояли слезы. Давать после этого деньгииз конверта было решительно невозможно. От растерянности, желая ее утешить, я достала из сумки пластырь, нитки с иголкой и пирожок с яблоком, который несла на работу.
Тёткины глаза округлились.
- А это ЧТО?
Отступать было некуда. Я взяла пластырь. Это, - говорю, - на палец, мизинец на левой ноге у вас натерт. А это - показываю на нитки- для кофты. Она сзади на правом рукаве рваная. Могу, кстати, быстро зашить. А пирожок, говорю, ешьте - вы же голодная.
Это ты с чего решила, - прошептала тетка.
Потому что вы на ветерана несправедливо кричали, - сказала я почти в беспамятстве. Так кричат либо мерзавцы, либо очень голодные одинокие люди.
- Почему ты думаешь, что я не мерзавец, - спросила тетка.
А я ответила: "У вас синие глаза и взгляд колючий. Как у новорожденного ребенка".
Тут тетка расплакалась. Горько так. Я протянула ей пирожок. Она его засунула в рот. Мрачно процедила: "Иди, - говорит, быстрей отсюда. Не оборачиваясь. Боюсь я, - говорит, - за твою жизнь".
Думаю, все. Не видать мне паспорта. Пошла к двери. А она меж тем в спину мне бросила: "А завтра приедешь, заберешь паспорт. Специальный сделаю тебе, именной. Чтобы ты, дура, была счастливой".
При этом тетка плакала.
Ушла я в полном недоумении. Но на следующий день на всякий случай заглянула. Паспортный стол оказался закрытым. И через день - тоже. На третий день я нервничая, отправилась в милицию. Там творилось что-то странное. Сказали, что паспортистка исчезла. Попросту пропала. Пришлось ради выдачи паспорта вскрывать сейф.
Паспорт мой оказался с тремя 777 в конце. Он был выписан вне очереди, с пропуском множества номеров в журнале. Я поняла, что люминесцентные ногти сделали мне подарок.
Так я с ними и жила. Прошло три года. В квартире раздался звонок. Звонили с Петровки. Сообщили, что паспорт мой недействителен, и я должна принести его на проверку в МВД.
Пришла. Два следователя взяли мой паспорт. Сказали, навсегда. Поинтересовалась, в чем дело. Мне объяснили: в период когдая получала документ, в отделении работала ложная паспортистка, зечка, выдававшая пенсионерам поддельные документы, а настоящие сплавлявшая налево.
Рассказывают они мне все это, как тетка триста поддельных паспортов навыписывала, расспрашивая параллельно о тетке (не припомню ли чего интересного)- и вдруг замешательство. Один милиционер-следователь другому говорит: слышь? Это паспорт- настоящий. Единственный.
Вызвавшие меня с паспортом следователи решили поначалу, что я состояла в преступном сговоре с паспортисткой. Обращались со мной крайне настороженно. Начали как раз с расспросов (ничего не объясняя) о внешности ее. А поскольку я не понимала, зачем меня спрашивают, подробно описала им все - и цвет волос, и форму ногтей, и коленей - в общем, все. Кроме глаз - они забыли спросить поначалу.
И следователей дико интересовал вопрос, за что мне она выписала паспорт настоящий. Этот момент наводил на меня подозрения. Долго это обсуждалось. Наконец, один криминалист другому говорит: ну, я думаю, это как случай в Доме с рецидивистами, где дом выселили. Помнишь? Второй следак ничего не помнил. Тогда первый рассказывает: в начале 90-х дом рассеяляли, тут неподалеку. Все квартиры выселили, а одни жильцы остались. В доме поселились рецидивисты - в пустой квартире. Решили ограбить оставшуюся квартиру. Приходят- позвонили. Говорят, мы из милиции. хотя без формы. А там девушка, дура, в квартире, дверь им открыла не спросясь, поверила, что из милиции, удостоверение не спросив, усадила их обедать, и компот вишневый им тут же предложила. На кухню завела. Положила пирог с яблоками. Так вот, они посидели - поели - и ушли. Ушли, понимаешь? А мы к ней по потом с высунутыми языками заявляемся, а она даже не поняла, что случилось. Мы ей - мы из милиции. А она - от вас уже приходили, пили компот.... Стаканы у нее схватили на отпечатки - и все.
И тут я торжествующе говорю: "И происходило это все по адресу Казанский переулок дом 17". Откуда вы знаете, - спросил мент.
Я знала потому, что это была я...
Вернули мне паспорт с семерками, а на прощание сказали: "А какого у нее глаза были цвета, не помните?" И я ответила: как можно это помнить через столько лет? Хотя я знала: они были абсолютно синие.
Ольга Жукова:
Моя маман, кстати, умудрилась познакомиться с тем самым "Мосгазом", и остаться в живых. Она тогда была студенткой журфака, надо было писать диплом, а в доме - полно народу и постоянный гам. Ей подружка дала ключ от своей комнаты в коммуналке, чтоб она там работала. А по соседству жила старушка одна. И вот старушка говорит, что к ней сегодня в гости сын придет. Маман это приняла к сведению, сидит, пишет. Звонок в дверь. Она открывает, видит, мужик стоит с чемоданчиком, поздоровалась, и пошла в свою комнату. Мужик говорит: - Девушка, а вы куда пошли-то? А она: - Так вы же сын МарьИванны? Проходите, она вас ждет. А он: - Нет, я из "Мосгаза", буду плиту проверять. Прошел на кухню, покрутился там, тут МарьИванна кричит: - Ой, что сынок мой пришел? Нет? Ну, ладно. "Мосгаз" ушел. Потом его поймали, дали фотографии в газетах и признательные показания, где сколько убил. Тут его мама и узнала. А в признаниях рассказ, мол, не всегда убивал, в одной квартире пожалел старушку и девушку, красивая, мол, была девушка. Тетка маме говорит: - Это ж он про тебя! Ты ему понравилась. А маман-то говорит: - Нет, пусть не рассказывает, он просто понял, что сейчас в квартиру мужчина придет, и испугался.
Journal information