Фортуна отвернулась от мятежников и им пришлось вырабатывать новые стратегии. Они пришли к следующему решению: приоритет был отдан консолидации территорий, уже находящихся под их контролем и создание финансовых сетей, которые сократят их зависимость от переменчивых зарубежных спонсоров. Последствием этого стратегического сдвига стала, по словам специалистов по Сирии “дарвиновская утряска”: меньшие группировки сцепились с группировками более крупными и создали “семьи” бригад, каждая – со своей собственной идентичностью, организационной иерархией и источниками финансирования. Таких основных “семей” – пять: Исламское Государство Ирак и Сирия (ISIS), Джабхат ан-Нусра, Ахрар аш-Шам, Джейш аль-Ислам и то, что осталось от ССА. Каждая из этих “семей” конкурирует с другой – за нефть, пшеницу и трансграничную торговлю – активы, которые теперь рассматриваются в качестве обеспечивающих долгосрочное выживание.
Случай Бригад аль-Фарук – хороший пример из практики, показывающий, как эти силы работают. Не так давно бригады весьма восхваляли. Бригады получали щедрые поставки оружия от Турции, и в определенный момент времени, превратились в центр притяжения для Запада, пытавшегося построить, хотя бы в собственном воображении, “умеренную” оппозицию. Вместо того, чтобы заняться созданием альянсов, которые позволили бы им выкроить себе вотчину в богатых ресурсах провинциях, Бригады аль-Фарук ввязались в катастрофические войны сдвумя могущественными семьями – Джабхат ан-Нусра и Ахрар аш-Шам.
Войны закончились тем, что Бригады аль-Фарук были вытеснены из богатой нефтью и зерном провинции Ракка, они также потеряли важнейший КПП Таль Абайяд на границе с Турцией, который им удалось захватить в сентябре 2012. Запертые в бедной ресурсами и жестоко оспариваемой провинции Хомс, Бригады не смогли привлечь в свою орбиту более мелкие группировки и с каждым днем слабели. В конце концов они раскололась на несколько враждующий фракций, каждая численностью в несколько сотен боевиков.
Через два с половиной года после начала мятежа “освобожденные территории” представляют собой смесь “Безумного Макса” и “Сопранос”. Мятежные группировки один день воюют с режимом, второй день – друг с другом за ресурсы, затем снова воюют с режимом и так – до бесконечности. В теории, суннитские группы, доминирующие в мятеже, стремятся к демократии и/или к исламу. На деле все они – капиталисты-беспредельщики, разрывающие на куски старую государственную экономику и создающие на ее месте сеть вотчин, в которых рэкет и прочие прибыльные предприятия процветают без всякого надзора со стороны баасистского, или любого другого правительства. Это плохо совмещается с природой вооруженного мятежа, требующего централизованного планирования и руководства.
Хороший пример – “Евфратские Рыцари”. Это не название американского футбольного клуба. Это – бригада мятежников, которая, вместе с двумя десятками других, оперирует в городе Манбидж, население 200 тысяч человек, в 70 км к востоку от Алеппо. Пыльный, невзрачный и загрязненный, Манбидж – классический пример неудавшегося модернистского эксперимента в третьем мире. Но это хорошее место для наблюдения за динамикой, которая теперь движет мятежниками.
“Освобождение” пришло в Манбидж в июле 2012. Десятки “революционеров” вроде Абу Сулеймана – бывшего сварщика и дальнобойщика заняли город. В качестве вознаграждения за проявленный им жесткий стиль руководства Абу Сулейман был назначен командиром одного из пяти батальонов Евфратских Рыцарей. Другой на его месте был бы счастлив, но Абу Сулейман в печали: “Когда мы впервые взялись за оружие, у нас было пять Калашниковых на всех. Мы передвигались на мопедах, но народ нас уважал. Теперь 70% тех, кто говорит, что они в ССА, ни разу и в бою не были”.
Но несмотря на это, потенциальные мятежники очень и очень занятой народ. Может быть они и не воюют, но они совершают то, что марксисты определили бы как “социальную революцию”. Мятежники – большей частью представители суннитской бедноты на протяжении многих лет считали себя обделенными в сфере образования и государственной службы. Они говорят, что алавиты отдавали предпочтение представителям своей секты или других меньшинств, что службы безопасности были излишне жестоки в отношении суннитов, и что система отказала им в справедливой доле национального богатства. Комбинация этих факторов вынудила треть мужского населения Манбидж искать работу на территории Ливана, где они заканчивали в качестве поденщиков или батраков на фермах.
Теперь эти же самые люди выкинули правительство, и последствия оказались неожиданными – в том числе, и для них самих.
Примерно в восьми километрах к востоку от Манбидж – нефтяной рынок под открытым небом. Продавцы из Хассаки и Дейр эз-Зур встречаются с покупателями из Алеппо и Идлиба, оценивают качество сырой нефти, спорят о цене, и отсчитывают купюры. Этого рынка не было, когда существовало государство, поскольку монополия на добычу и продажу нефти принадлежала государственной компании. Теперь нефтяные месторождения, разбросанные по северной и восточной Сирии – собственность тех, кто положит на них глаз – пять “семейств” бригад действовали быстро. Базирующаяся в Алеппо Лива ат-Тавхид, например, держит месторождение Джаббуль, полевой командир ССА Саддам ан-Нуами захватил Букамаль близ иракской границы. Джабхат ан-Нусра контролирует гигантское месторождение Шадади в Хассака, но в затылок ей дышат конкуренты из ISIS.
Маленькие, примитивные очистительные заводики пытаются выполнить устрашающую (учитывая используемые технологии) задачу получения горючего из нефти. Если их работники выживают в процессе переработки, они могут рассчитывать на неплохую прибыль. Мятежники продают нефть по цене до 22 долларов за баррель. Переработчики зарабатывают минимум 30 центов на каждом литре продаваемого горючего. Вместе с переработкой наблюдается бум в смежных отраслях – перевозке, изготовлении самодельных цистерн и ремонте поврежденных низкокачественным топливом двигателей. Безработные парни теперь могут зарабатывать на жизнь, продавая горючее в придорожных киосках.
Свободный рынок, которые мятежники непреднамеренно пробудили, создал выигрышную ситуацию для всех – если не учитывать окружающую среду, но кто сегодня в Сирии думает об окружающей среде?
Хасан аль-Али, создатель и лидер “Евфратских Рыцарей” принадлежит к классу мелкой провинциальной знати. Фармацевт по профессии и сын лидера клана племени Умайрат, Али с энтузиазмом наживается на нефтяном бизнесе. Он договорился с одной из мощных группировок Идлиба – Сукур аш-Шам, Ахмадом Иссой аш-Шейхом, который, в свою очередь, связан с “семьей” Джейш аль-Ислам.
Али надеется, что этот альянс сбережет его от Аль-Каиды, но, в первую очередь, его интересует бизнес.
Получив от Сукур аш-Шам тяжелое оружие, Евфратские Рыцари и еще три бригады мятежников в августе заняли месторождение аш-Шаер в Хаме. Они предложили долю в предприятии племени Малауи – в обмен на право свободного проезда по территории племени своих цистерн. Али говорит: “Надо было поддержать репутацию фирмы”. Месторождение производит минимум 2 тысячи баррелей в день – и припаркованный у штаб-квартиры Евфратских Рыцарей Т-55 демонстрирует, что нефти хватает на все. Али триумфальным голосом провозглашает: “Я каждый день благодарю Аллаха за Башара Асада. Его глупость помогла нам осознать, на что мы способны До него мы были ленивы – а теперь – только посмотрите на нас”.
Мятежники зарабатывают не только на нефти. Другая команда из Мандбиджа, Джунд аль-Харамейн, занялась пшеничным рэкетом. В обмен на “защиту” от других групп, Джунд вынуждает своих клиентов покупать муку, намолотую только на мельницах, находящихся под ее контролем. Все пекарни города вынуждены покупать эту муку. И если ISIS или Джабхат ан-Нусра подобный расклад вдруг не понравиться, то Джунд аль-Харамейни обратится к собственному протектору – Ашрар аш-Шам. В сентябре Джунд именно так и поступил – очевидно, предотвращая , таким образом, враждебную акцию со стороны конкурентов.
И на что мятежники тратят эти неожиданно свалившиеся на них богатства? – Только посмотрите на распухающую торговлю автомобилями. В мрачном прошлом правительство облагало автомобили 300-процентной пошлиной, и покупку могли осилить только самые богатые. Пришли мятежники, они контролируют границу с Турцией, пошлин нет, и в северных районах Сирии теперь полно подержанных машин из Восточной Европы. Простенькую корейскую модель можно приобрести за 4 тысячи долларов, добротный германский средний автомобиль – за 8. Али жалуется: “Наши деньги превратились в железяки.
Группировка Али, конечно же, тратит все доходы от нефтяного бизнеса на “борьбу с режимом” – или, по меньшей мере, заявляет об этом. Не все его камрады столь разборчивы. Об этом свидетельствует количество BMWX5 на дорогах.
Обратная сторона этого взрыва предпринимательской активности – нанесение поражения Асаду, вернее, отсутствие такового. “Рыцарям” пришлось отозвать свои силы от осады авиабазы Кувейрис, к востоку от Алеппо. Им слишком досаждали армейские группы в районе месторождения, простреливавшие их драгоценные цистерны с нефтью. Куда более опасна для дела мятежников в целом постоянная эрозия морали в “освобожденных районах”. Захватив определенную территорию, мятежники используют вооруженную силу для защиты своих экономических активов, а не для борьбы с режимом.
Последствия этого ясно видны на поле боя. Режим начал решительно выдавливать оппозицию из “мягкого подбрюшья” на севере, взяв ас-Сафиру и угрожая отрезать Алеппо от восточной половины страны. Это – грубое пробуждение для групп мятежников, захвативших район и размякших за 12 месяцев дележа трофеев. Только планирование на самом высоком уровне может спасти ситуацию, но если встречи между главами семейств мятежных бригад иногда и случаются – под давлением патронов, то речь, как правило, идет о пропагандитском шоу, а не о стратегическом планировании.
Один из инсайдеров комментирует: “Ни одна из этих групп не собирается быть частью чего-то. Все они уверены в том, что они и будут этим “чем-то”". Нам еще предстоит увидеть, сумеют ли они создать нечто подобное печально известной “комиссии” - руководящего органа американской мафии.
И под звездным небом ночного Манджиба дела не идут хорошо. Абу Муслим, командир батальона в Ахрар аш-Шам пьет чай на одном из блок-постов Евфратских Рыцарей на западных подъездах к городу и делится информацией о том, кто что украл и кто с кем враждует. Во время разговора он повествует о своих великих подвигах. По его словам, он стал совершенно самодостаточным, контролирует сотни фабрик в Алеппо и многие десятки месторождений. Он хвастается, что может выставить на поле боя 40 тысяч боевиков и только в Алеппо в его распоряжении 17 танков. Такие преувеличения общеприняты среди сирийских мятежников и необходимы для поддержания репутации. Но на вопрос о том, каково будущее мятежных групп, он отвечает с мрачным реализмом: “Мы входим в кровавую фазу, куда более кровавую, чем нынешняя. Мы сотрем друг друга с лица Земли”.
По материалам: Malik Al-Abdeh Rebels.Inc Foreign Policy, December 3, 2013
Journal information